Как у Ленинграда появился свой голос

Ровно век назад, 24 декабря 1924 года из громкоговорителей прозвучала фраза: «Говорит Ленинград!». Из маленькой студии на улице Профессора Попова, а тогда Песочной улице, началось вещание Ленинградского радио, позже переехавшего в особняк на Итальянской. Сегодня «Радио Петербург», давно съехавшее из Дома радио, «живет» на третьей кнопке городской ретрансляционной сети и на частоте 69,47 кГц в диапазоне УКВ.

Как и десятилетия назад, в его программе есть концерты, сказки, букварь, новости, радиосериалы, а также познавательные передачи с полезной информацией. Но главное достижение Ленинградского радио — это воспитанные редакцией кадры, рассыпанные по всей стране, которые продолжают «держать марку».

Блистательный расцвет

В 1924 году качество радиовещания в Ленинграде оставляло желать лучшего. Из громкоговорителей трудно было понять, что произносят в эфире. Поэтому уже в 1927 году во всех ленинградских домах появились специальные радиолинии, а в квартирах установили радиорепродукторы «Рекорд», своим внешним видом напоминавшие большие черные тарелки.

Радиостанция развивалась стремительно, и уже в 1933 году редакция въехала в здание на углу Итальянской и Малой Садовой улиц, где до революции располагалось Петроградское благородное собрание. До сих пор этот дом известен как Дом радио.

Руководитель «Радио России Санкт-Петербург» Татьяна Мартыненко пришла на Ленинградское радио в 70-е годы ХХ века, посвятила ему около 25 лет и еще примерно столько же — «Радио России». По ее мнению, расцвет Ленинградского радио — это вся советская эпоха, от начала и до конца: «Особое значение радио приобрело в период блокады Ленинграда. Немногие знают, но в те дни блокадное вещание велось даже на Лондон. Это было живое сердце Ленинграда, тут по-другому не назовешь. Это был самый главный источник информации для всех его жителей».

Во время блокады, помимо сводок с фронта, радио вело разъяснительную работу и передавало важные сообщения, благодаря которым удавалось даже задерживать группы диверсантов. По радио передавали как специальные программы для бойцов МПВО, так и объявления о сборе теплых вещей для бойцов. В эфире звучали стихи Ольги Берггольц, выступления известных артистов и композиторов. У микрофона в дни войны выступали Всеволод Вишневский, Николай Тихонов, Дмитрий Шостакович, Мария Юдина, Мария Петрова, журналисты Моисей Блюмберг, Лазарь Маграчев, Матвей Фролов и многие другие. А корреспонденты для записи репортажей выезжали на линию фронта. Радио наполняло жизнь ленинградцев смыслом и несло людям надежду. А 9 августа 1942 года в его эфире прозвучала Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича — Ленинградская.

Ставшая впоследствии руководителем детской редакции Ленинградского радио Инга Бочанова рассказала, что была слушателем эфира еще с довоенного времени — в год начала Великой Отечественной ей исполнилось шесть лет: «В дни блокады Ленинграда, когда вокруг рвались снаряды, царили стужа и голод, радио стало каким-то островком надежды. Его слушали все время, а черные тарелки были включены в каждой квартире. И именно радио принесло в каждый дом радостные известия о снятии блокады, а затем и об окончании войны. Я полюбила радио с тех пор».

«Мы прорастали, как картофелины»

60-е и 70-е годы двадцатого столетия были самым ярким периодом мирного и профессионального развития Ленинградского радио. Студенты факультета журналистики мечтали попасть сюда хотя бы на стажировку.

Татьяна Мартыненко рассказала, что, когда она в далекие 70-е годы пришла в редакцию, вакансий не было: «В те годы трудно было попасть в штат, по объявлению или распределению на радио никого не брали. Мы все проходили серьезную внештатную школу. Я была внештатным сотрудником около года. Приносила заметки для программы «Ленинград спортивный», она выходила по субботам в 18:30. Приезжала в вестибюль Дома радио на Итальянской, звонила по телефону, и ко мне спускался не кто-нибудь, а мэтр, сам Виктор Сергеевич Набутов. Брал мою заметочку: «Иди, все хорошо, жду следующую». Или задание какое-нибудь давал. А я слушала в эфире, как называют мою фамилию. И мне было интересно работать дальше. Так все проходили через внештатную работу и через очень сильное желание влиться в эту радийную жизнь».

Инга Бочанова, вспоминая начало работы на радио, рассказала про письмо одной девочки-слушательницы со стихотворением: «Там была одна фраза: «Я прорастаю, как картофелина». Она не очень поэтичная, но мне почему-то представилось, что мы все тогда, в 60-е годы прорастали на Ленинградском радио, как картофелины».

Королевские формы

Самыми популярными на Ленинградском радио были радиоспектакли. Они существуют и сегодня. Это крупные формы, для создания которых использовали все возможности редакции. В студии была шумотека, необходимая для звуковых декораций. Например, хруста снега — для этого мяли в руках мешочек с сахаром. Или грома — для этого использовали жестяное ведро и мокрую тряпку. Для записей радиоспектаклей в студию Ленинградского радио приходили такие великие артисты, как Владислав Стржельчик, Ефим Копелян, Кирилл Лавров, да и весь БДТ. Звезд сцены можно было запросто встретить в лифте Дома радио. Бывали в редакции и эстрадные, и оперные исполнители. Например, в коридорах можно было поздороваться с Эдитой Пьехой. А еще на радио было два собственных оркестра, эстрадно-симфонический и русских народных инструментов. И два хора — детский и взрослый.

Отдельная страница истории Ленинградского радио советского периода связана с работой детской редакции. Самой известной детской передачей была «Сказки — загадки», в которой Кот Мурыч рассказывал сказки, отвечал на письма ребят, беседовал на важные для юной аудитории темы, передавал приветы мамам и папам. Его озвучивал актер Вячеслав Захаров, наиболее известный телезрителям по сериалу «Тайны следствия». Создала легендарную программу Инга Бочанова. По ее словам, когда в эфире Ленинградского радио появился Кот Мурыч, точно уже никто не может вспомнить, но это было в 80-е годы. Отрывочно известно, что сначала планировали, что помогать вести эфир будет Колобок, но потом передумали. Остался только кот. По легенде, он соратник и друг Александра Сергеевича Пушкина, а Мурыч — это его отчество. Потом Мурыч перекочевал на «Радио России» и до сих пор выходит в повторах и записях.

Неизбежные потери

Многих блестящих профессионалов, благодаря которым произошло становление Ленинградского радио, уже нет. За неделю до столетнего юбилея радиостанции ушла из жизни Нелли Машенджинова. Инга Бочанова вспомнила свои годы работы с ней: «После окончания института я поехала на Камчатку. И там стала работать на радио. Потом, вернувшись в Ленинград, пошла в молодежную редакцию Ленинградского радио, передача называлась «Невская волна». Это были 60-е годы, время надежд, молодежная редакция бурлила. Мы все время что-то искали, что-то придумывали, приглашали каких-то знакомых и незнакомых людей, которые могли внести что-то новое, вдохнуть какую-то новую жизнь в эту программу. Тогда главным редактором был Александр Матушевский, а Нелли Машенджинова была то ли старшим редактором, то ли просто редактором. Женщина необыкновенной редкостной красоты с ярко-голубыми глазами. Мы стали подругами, я приезжала к ней домой, она меня встречала обедами. А уходила я от нее чем-то обогащенная, после общения с ней я становилась немножечко умнее и мудрее».

После работы на Ленинградском радио Нелли Машеджинова перешла на «Ленфильм» и в 80-е годы стала главным редактором киностудии. При ней окрепла Ленинградская школа кино, она дружила с Алексеем Германом, при ней на студию пришли Александр Сокуров, Сергей Овчаров, Константин Лопушанский, Валерий Огородников, Юрий Мамин, Виктор Бутурлин, Дмитрий Светозаров и другие. При ней дебютировал в качестве постановщика Виктор Аристов и была создана Мастерская первого и экспериментального фильма. Нелли Николаевна была главным редактором на многих картинах, определивших лицо современного «Ленфильма».

Завод по производству эфира

Сегодня в эфире радио можно зачитать новости, подготовленные другими СМИ и информагентствами. Все реже можно встретить в Петербурге радийных корреспондентов с микрофонами, хотя они есть. Во времена же расцвета Ленинградского радио записывать новости с места событий и голоса спикеров было обязательным. А королевским жанром всегда считались радийные репортажи, которые требовали непревзойденного профессионализма. Задачей репортера было нарисовать звуковую картину и погрузить радиослушателя в атмосферу события.

Инга Бочанова вспомнила, как ездила в командировку после трагических событий в Ташкенте, где 26 апреля 1966 года случилось катастрофическое землетрясение: «Наши ленинградские строители поехали отстраивать город заново. Я отправилась туда в командировку и записывала рассказы ленинградцев, которые там работали. И я помню эпизод: перед тем, как лететь, размышляла, делать мне маникюр или нет. Думала, там разрушен город, а я по нему пойду со свежим маникюром. Но все же я его сделала».

Для обработки информации, предназначенной для эфира, на Итальянской оборудовали настоящие цеха и зал с машинистками. У каждого редактора был огромный магнитофон: «Они были такие тяжелые, я такой еле-еле волокла. Это был огромный агрегат для меня, а я маленькая такая, худенькая всегда была. В цехах стояли огромные станки, на которых на бобинах крутилась лента. С ней колдовали наши звукорежиссеры. Машинистки набирали наши тексты. Потому что ни одна лишняя запятая не должна была идти в эфир. Каждое слово, которое мы говорили в микрофон, должно было быть напечатано. Нельзя было произнести ничего лишнего, нельзя было допустить ни одного пропуска. Все на 100 процентов должно было идти по тексту. Никаких современных приемов для заполнения эфира в виде разговоров или рассказа анекдотов не применяли», — рассказала Инга Бочанова.

Сначала тексты несли к машинисткам. Потом — главному редактору, который их читал, одобрял или не одобрял. Затем тексты отправляли цензору, который сидел на последнем этаже здания. Он внимательно читал, чтобы не дай бог не было в текстах, например, названия какого-нибудь режимного предприятия.

А еще в здании были студии для записи больших серьезных передач, куда было просто так и не войти. Там сидела специальная женщина, которая могла и не пустить, если забудешь пропуск.

По словам Татьяны Мартыненко, журналистов на радио учили тогда строго: «Относились по-доброму, но при этом не прощали ничего. Особенно дикторов. Тогда даже председателя комитета по телевидению и радиовещанию Ленинграда и Ленобласти Ростислава Николаева, когда он приходил на радиостанцию и в разговоре делал ошибку в ударении, сотрудники радио хором поправляли. А он только благодарил за это. Сегодня в эфире можно говорить как угодно, да и дикторов уже нет. Случилось это потому, что в период перестройки решили, что они не нужны, нужны ведущие: считалось, что они ближе к народу, такие же, как и все. Так и требования к качеству эфира снизились».

Стержень профессионализма

«Парламентская газета» присоединяется к поздравлениям с юбилеем Ленинградского радио, опыт работы на котором в начале своей карьеры получил и главный редактор газеты Александр Коренников. По его словам, Ленинградское радио — это уникальная журналистская школа. Попасть в нее и получить бесценный опыт считалось огромной профессиональной удачей всей жизни: «Мне повезло: в 20 лет, будучи студентом ЛГУ, я стал редактором собственной передачи «Пионерский вестник». Тогда, чтобы совмещать учебу на дневном и работу, нужно было получить разрешение ректора университета. Я был горд не только потому, что мог вести передачу, но еще и потому, что до меня редакторами «Пионерского вестника» начинали свою карьеру и легендарная Бэлла Куркова, и Олег Руднов, создавший позже первую в городе независимую станцию «Радио Балтика».

Как признался Коренников, старожилы дома на Итальянской держали молодых журналистов в ежовых рукавицах, малейшей халтуры не прощали. Главред «Парламентской газеты» до сих пор помнит, как Инга Бочанова три раза отправляла его переписывать репортаж об открытии в Ленинграде первого студенческого кооперативного кафе, пока не добилась идеального качества. А режиссер Галина Дмитренко могла заставить несколько раз перечитывать какую-то одну фразу на записи передачи, стремясь к оптимальному соотношению качества дикции и естественности интонации.

Александру Коренникову посчастливилось работать на радио в переломные для страны и для журналистики годы, в конце 80-х и начале 90-х годов, когда в период гласности и свободы появилась возможность создавать новые форматы: «Вокруг Ленинградского радио и нашей молодежной редакции собирались уникальные люди: музыканты, артисты, писатели, молодые политологи».

По его мнению, Ленинградское радио было той самой классической кузницей кадров. Именно в Доме радио на Итальянской зародились многие успешные петербургские медиапроекты: «Радио Балтика», «Радио Модерн», петербургская редакция «Радио России ВГТРК». Но самое главное — это люди. В каждом, кто прошел через здание на Итальянской, навсегда осталась «бацилла» Ленинградского радио. Это как в спорте — планка профессиональной деятельности, ниже которой нельзя опускаться, как камертон, по которому сверяется и выстраивается «мелодия» всей последующей жизни: «Еще тогда в меня внедрили этот эталон, который не позволяет принимать как должное ошибки молодых журналистов, небрежность, неграмотную речь, не говоря уже о ненормативной лексике в эфире. Я рад, что Ленинградское радио заложило во мне это чутье на уровне ощущений, которое сохранилось на всю жизнь».

Хотя в последние годы серьезно поредели ряды мэтров радиожурналистики, несмотря на то, что давно забыто понятие диктора, одно из старейших радио нашей страны вещает. О том, что радиостанция не забыта, говорят многие знаковые события. Например, в Московском метро ходит поезд, исполненный в символике столетия Ленинградского радио, в вагонах которого транслируют записи стихов Ольги Берггольц.