Ровно 170 лет тому назад, 25 (по старому стилю — 13) октября 1854 года в Крыму, под Балаклавой, родились два мифа о героизме англичан. Первый — об атаке бригады легкой кавалерии лорда Кардигана, увековеченный в стихотворении Альфреда Теннисона. Второй — о «тонкой красной линии» 93-го шотландского пехотного полка, канонизированный на картине Роберта Гибба. Крымский историк Сергей Ченнык разоблачает оба: на самом деле все было совсем не так, как изображают британцы.
Герои мнимые и настоящиеНастоящими героями Балаклавского сражения были не сбежавший с поля боя лорд Кардиган, чьим главным историческим достижением стало «изобретение» одноименной кофты, которую он поддевал под мундир, чтобы не мерзнуть промозглой крымской зимой, и не его безмозглый начальник лорд Раглан, также вошедший в историю моды с одноименным бесшовным кроем рукава — он не так промокал под Севастополем, а наголову разбившие этих хваленых англичан командующий русским отрядом генерал-лейтенант Павел Липранди, его подчиненные генерал-майор Константин Семякин, генерал-майор Николай Гриббе, полковник Александр Скюдери и сотни простых русских солдат.
Атака легкой бригады — самый идиотский и одновременно самый трагический, но далеко не самый стратегически важный эпизод Балаклавского сражения, считает Сергей Ченнык. Победа русских была обеспечена до этого, ранним утром, взятием четырех вражеских редутов на подступах к Балаклаве, что позволило перерезать Воронцовскую дорогу, по которой британцы снабжали свои войска, осаждавшие Севастополь.
Генерал Павел Липранди «Все войска, отряды, понимая высокое назначение свое: защищать родной свой край, горели нетерпением сразиться с неприятелем. Все сражение можно назвать одним геройским подвигом, и вообще весьма трудно отдать кому-либо особое преимущество перед другими».
Вот как описывает события знаменитый историк Евгений Тарле. Сражение казалось уже законченным, но тут командующий английскими войсками лорд Раглан увидел со своего наблюдательного пункта, что русские начали стаскивать пушки со взятых ими редутов, и решил отбить трофеи. Он подозвал к себе генерала Эйри и продиктовал ему несколько строк. Эйри подозвал капитана Нолэна и вручил ему бумажку. Нолэн помчался и передал бумажку командиру кавалеристов лорду Лекэну. Приказ гласил: «Лорд Раглан желает, чтобы кавалерия быстро пошла во фронтовую атаку и попыталась воспрепятствовать неприятелю увезти прочь орудия… Немедленно».
При этом русские войска стояли перед англичанами выгнутой подковой, так что их кавалерия, попав в глубину нашего расположения, неминуемо должна была оказаться под губительным перекрестным огнем. Впоследствии Раглан и те, кто силился его оправдать, пытались утверждать, будто Нолэн преступно забыл прибавить устно, что ему было приказано: «если возможно (if possible)». Сваливать вину на Нолэна было тем удобнее, что капитан был убит через несколько минут после начала атаки.
И Лекэн, и командир легкой бригады Кардиган отлично поняли безумие задачи, но приказ есть приказ. «Тут нет выбора — должно только повиноваться», — констатировал Лекэн, и кавалерия понеслась прямо в углубление русского расположения, под картечь справа, слева и в лоб. По оценке Евгения Тарле, в этой атаке англичане потеряли убитыми пятьсот человек.
Ох уж эти русские варвары«Британская атака стала символом глупости начальников, включая лорда Раглана и капитана Нолэна. Бестолковее и бессмысленнее вряд ли можно что-либо придумать, — говорит Ченнык. — Гораздо интереснее, чем очередное пережевывание идиотизма английских командиров, действия русской артиллерии, которая доказала под Балаклавой свою отличную выучку».
«Подвиги британцев» под Балаклавой были «раскручены» благодаря журналисту лондонской «Таймс» Уильяму Расселу, рассказал Ченнык. Если военный аспект сражения стал для англичан катастрофой, то в информационном и литературном пространстве они «одержали безоговорочную победу» — выдающуюся военную глупость превратили в выдающийся исторический подвиг, да еще и представили русских варварами.
«У нас на глазах свершилась жестокость, не имеющая аналогов в современной истории цивилизованной войны. Русские артиллеристы, переждав ураган конной атаки, вернулись к орудиям и обрушили смертельные залпы шрапнели и картечи на бьющихся насмерть людей… В 11.35 у обагренных кровью московитских пушек остались лишь мертвые и умирающие», — живописал Рассел. «Ох уж эти русские варвары! Они не поняли благих намерений храбрых солдат королевы Виктории и вместо букетов цветов встретили их шрапнелью, а проводили картечью», — иронизирует Ченнык.
Кстати Головной убор «балаклава» был придуман спасавшимися от холода и ветра солдатами британской армии в одноименном городке зимой 1854-1855 годов.
Миф об атаке легкой бригады утверждает, что в ней погибло множество представителей самых аристократических британских фамилий, однако это также не соответствует действительности. «На самом деле это всего лишь красивая сказка, хотя со временем в нее поверили даже сами англичане, которые по сей день считают сброд бывших ирландских полуголодных нищих и завсегдатаев портовых кабаков, составивших основную массу участников событий, цветом нации».
Кто начертил «тонкую красную линию»Еще одна сказочная балаклавская история — о «тонкой красной линии» в две шеренги вместо четырех, в которую растянулись солдаты 93-го шотландского пехотного полка, чтобы сдержать русскую атаку. «Это был незначительный эпизод, который по абсолютно необоснованным причинам возведен в ранг эпического подвига, — рассказал Ченнык. — На самом деле за красивым мифом скрывается «пиар-кампания», возвеличившая стойкость полка, который даже не побывал толком под огнем. Первоисточником информации об этом эпизоде опять-таки стала статья Рассела в «Таймс». «Простой линии в два человека глубиной оказалось достаточно, чтобы отразить атаку московитов», — писал репортер. Между тем никакой атаки не было. Была всего лишь демонстрация, в ответ на которую шотландцы открыли огонь с расстояния, на котором не могли нанести русским никакого вреда. С таким же успехом они могли стрелять в воздух. На этом героическая «тонкая красная линия» и закончилась, толком даже не начавшись».
Тем не менее мифы часто живучее, а бывает — и важнее реальности. 25 октября навсегда осталось траурной датой в британской военной истории. Долгие годы в этот день в Крым, в «долину смерти», прибывали паломники из Англии, чтобы почтить память павших кавалеристов. В феврале 1945 года Уинстон Черчилль специально задержался в Крыму после Ялтинской конференции, чтобы посмотреть на поле Балаклавского сражения. В ноябре 1996 года, к 150-летию Крымской войны, там побывал принц Чарльз — ныне английский король Карл Третий. А вот сегодняшние британские политики после воссоединения полуострова с Россией от могил своих солдат фактически отказались. И зря: Киру Стармеру, Риши Сунаку, Лиз Трасс, Борису Джонсону, Терезе Мэй, Дэвиду Кэмерону — сколько там уже было премьеров в Британии с тех пор, как, кстати, и их французским коллегам Эмманюэлю Макрону и Франсуа Олланду, было бы действительно поучительно побывать в этих местах. Британцам — на кладбище на Каткартовом холме, французам — на пятом километре Балаклавского шоссе.
ИтогиВ ходе Балаклавского сражения русская армия перерезала Воронцовскую дорогу, по которой англичане снабжали свои передовые отряды. В итоге им пришлось на протяжении многих месяцев доставлять все необходимое на позиции под Севастополем по скверной проселочной дороге с бездонной грязью и крутыми подъемами. Создалось положение, при котором английская армия умирала в Севастополе от голода и холода в двенадцати километрах от переполненной запасами Балаклавы.
Свежие комментарии